Давка на Ходынском поле в 1896 году

На четвертый день после коронации Николая II, то есть  18 мая 1896 года было запланировано массовое гулянье для простых людей. Во время этого мероприятия  должны были раздавать дары:

• Памятную эмалированную кружку с вензелями Их Величеств, высотой 102 мм;
• фунтовую сайку из крупитчатой муки, изготовленную «Поставщиком двора Его Императорского Величества» булочником Д. И. Филипповым;
• полфунта колбасы;
• вяземский пряник с гербом в 1/3 фунта;
• мешочек с 3/4 фунта сластей (6 золотников карамели, 12 золотников грецких орехов, 12 золотников простых орехов, 6 золотников кедровых орехов, 18 золотников александровских рожков, 6 золотников винных ягод, 3 золотника изюма, 9 золотников чернослива);
• бумажный мешок для сластей с изображениями Николая II и Александры Фёдоровны.
• Весь набор (кроме сайки) завязывался в красочный платок из ситца, изготовленный на мануфактуре Прохорова. На платке были напечатаны с одной стороны вид Кремля и Москвы-реки, с другой стороны — портреты императорской четы.

Всего для бесплатной раздачи были заготовлены 400 000 «царских гостинцев», а также 30 000 вёдер пива и 10 000 вёдер мёда.

Народное празднество должно было проходить на Ходынке, где была довольно обширная площадь. Здесь в обычные дни проводились военные учения. Вокруг поля были прорыты  рвы, траншеи. Несмотря на это,  Ходынское поле и раньше было местом народных мероприятий.

На нем предварительно построили эстрады, бараки, ларьки, в которых предполагалось раздавать царские подарки.

По замыслу устроителей народ должен был свободно гулять на этой площади, подходить к палаткам, забирать гостинцы, угощаться пивом и медом.  Слух о царских гостинцах распространился далеко за пределы Москвы, и в город за день до начала мероприятия люди стекались  сплошным потоком.  В день праздника на Ходынке  оказалось народу больше, чем предполагали организаторы.

Количество  явившихся за царскими гостинцами людей, превысило все мыслимые пределы.   Здесь господствовала такая теснота, что и  в самом деле яблоку было негде упасть.  Учебные рвы и траншеи стали ловушками,  в которые падали люди, оказавшиеся в давке.  Не последнюю роль в свершившейся трагедии сыграла духота.

 «Вдруг загудело. Сначала вдали, потом кругом меня. Сразу как-то… Визг, вопли, стоны. И все, кто мирно лежал и сидел на земле, испуганно вскочили на ноги и рванулись к противоположному краю рва, где над обрывом белели будки, крыши которых я только и видел за мельтешащимися головами. Я не бросился за народом, упирался и шёл прочь от будок, к стороне скачек, навстречу безумной толпе, хлынувшей за сорвавшимися с мест в стремлении за кружками. Толкотня, давка, вой. Почти невозможно было держаться против толпы. А там впереди, около будок, по ту сторону рва, вой ужаса: к глиняной вертикальной стене обрыва, выше роста человека, прижали тех, кто первый устремился к будкам. Прижали, а толпа сзади всё плотнее и плотнее набивала ров, который образовал сплошную, спрессованную массу воющих людей»,

— писал известный московский журналист того времени и очевидец событий Гиляровский.

Предположительно, здесь   собралось до полутора миллиона людей. В их числе были далеко не самые бедные. Известно, что среди  упавших в ров, оказался родственник фабриканта Морозова, обещавший  18 тысяч рублей  за свое спасение. Но в образовавшейся свалке человеческих тел каждый думал о собственном спасении.

Произошедшая трагедия вменилась императору в вину. Его также обвиняли в жесткосердечии. Был ли император, действительно виновен? Нет. Но в такой толпе было сложно найти виновника произошедшей давки.  Хотя возникают определенные вопросы:

1. Кто распустил слух о том, что раздатчики выдают царские подарки только своим, и подарков на всех не хватит?
2. Как простые люди в соседних губерниях узнали о царских подарках? Ведь 100 с лишним лет назад связь не была такой оперативной, как сейчас.

Ответы на эти вопросы надо искать в развивавшемся противоправительственном движении. Возможно, что немногочисленные на тот момент  силы, готовившие народ к свержению самодержавия, решили воспользоваться массовыми гуляньями, чтобы устроить беспорядки, и тем самым настроить толпу против власти.

18 Мая. «До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!! Я об этом узнал в 10 1/2 ч. перед докладом Ванновского; отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 1/2 завтракали и затем Аликс и я отправились на Ходынку на присутствование при этом печальном “народном празднике”.

Собственно там ничего не было; смотрели из павильона на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка все время играла гимн и «Славься».

Можно объяснить и тот факт, что на Ходынском поле «быстро все убрали». Покалеченных людей по возможности разместили в госпитали, трупы захоронили. Потому что была поздняя весна, воздух прогревался, и тепло вызвало бы быстрое разложение тел и распространение трупного яда.

Теплая погода подтверждается следующими строками из дневника:

19 Мая «Поехали на бал к Montebello. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая».

20 Мая «В 3 часа поехал с Аликс в Мариинскую больницу, где осмотрели вторую по многочисленности группу раненых 18-го мая. Тут было 3-4 тяжелых случая».

Николая II упрекали в том, что в связи с трагедией он не отменил протокольные мероприятия. Но это как раз объясняется политическим моментом. В Москву на коронацию съехались иностранцы, среди которых были  первые лица ряда государств, или заменяющие их важные особы. Отменить протокольные мероприятия —  значило лишить их возможности поздравить  императора с восшествием на престол.

Чиновники, ответственные за народное гулянье, боялись царского гнева, поэтому старались принизить, заретушировать масштабы трагедии. Было важно также, чтобы иностранные гости узнали как можно меньше.

Грех упрекать императора в жесткосердии. Из его дневника мы знаем, что в плотном протокольном графике мероприятий Николай II находил время для посещения пострадавших в больницах, а позднее распорядился выдать семьям погибших по 1000 рублей.

«С утра началось настоящее пекло, продолжавшееся до вечера… В 2 ч. Аликс и я поехали в Старо-Екатерининскую больницу, где обошли все бараки и палатки, в которых лежали несчастные пострадавшие вчера».